Это ужасно. Я не хочу ничем таким болеть. Пожалуйста, не надо...
Это ужасно осознавать, что, возможно, какой-то из ударов твоего сердца может стать последним.
Мне почему уже несколько часов трудно дышать... У меня сильно бьется сердце.. Ребята, правда ведь, что все хорошо? Я боюсь...

Надо закончить эту грешную школу (меня уже тошнит в прямо смысле слова от ее грязных стен и от ее глупых обитателей, а еще от глупых составителей учебников) и все будет хорошо.


Все будет хорошо.
Все будет хорошо.
Все будет хорошо.
Все будет хорошо.
Все будет хорошо.

Духовиков отпустили с оркестра пораньше. Пока ждала специальности, которая, надо сказать, так не состоялась, слышала как оставшиеся струнники разучивали что-то очень знакомое... Буквально с трех нот я узнала в это "чем-то знакомом" Прощальную симфонию Гайдна. Сначала даже не поверила себе, потому что у наших струнников выходило не очень стройно, и потому что у нас вроде как есть одна симфония в репертуаре - зачем вторая?! Но, когда струнники повторили свою попытку сыграть что-то, я все-таки убедила себя, что да!, это Прощальная симфония!

С Прощальной симфонией меня связывают довольно нежные чувства. Не знаю какой на дворе стоял год, но была осень. На музыкальной литературе в музыкальной школе нас заставляли делать так называемый "кругозор" - мы должны были за неделю прослушать какое-нибудь музыкальное произведение и написать о нем впечатление. Честно говоря, кругозор меня никогда не захватывал и обычно я откуда-нибудь списывала чью-нибудь уже существующую критику. Но тут выдалась пакостная неделя: критики под рукой не оказалось, я кругозор все равно нужно делать. Решила не тратить попросту сил: взяла наш музыкально-литературный диск, который нам выдавали в музыкалке, посмотрела первое понравившееся название (!). Что типа: "О... Прощальная симфония... Что-то в этом есть... Послушаем-с". И, не откладывая в долгий ящик, сразу же во время прослушивания стала записывать впечатление от музыки. Получилось, конечно, страшненько, но мне уже надо было спешить на муз. литературу, а кругозор не ждал, так что я захлопнула тетрадь и скорее побежала на остановку. Тем временем я заметила, что музыка, которую я только что слушала, залезла мне куда-то в голову, или может быть даже можно сказать "в душу". И, когда я вернулась из музыкалки, срочным делом послушала Прощальную симфонию еще раз, и еще раз, и еще раз... Дома, на улице, в метро, в автобусе - по несколько десятков раз на дню. Через неделю мне надоело слушать одну и ту же музыку, но тем не менее я все равно ее слушала два-три раза в неделю, потом два-три раза в месяц, а потом вовсе перестала слушать. Но музыка действительно запала мне в душу и я просто не могла ее забыть.

И вот сегодня я снова включаю так долго пылившийся, маленький, потрепанный, странной салатовой окраски, mp3 плеер. Старые наушники настраиваю так, чтобы они меньше всего раздражали меня своим потрескиванием. И вот, наконец, Прощальная симфония; все кружится в танце...

Я все еще маленький ребенок. Папа уехал в деревню до завтрашнего вечера, маме лень разбирать мою постель. И мне осталось еще немного, чтобы запрыгать от счастья, потому что я буду спать вместе с мамой. Все это очень глупо. Но зато так спокойно...

Давным-давно, около пяти лет назад, я каталась на велосипеде по двору. Наверное в то время была весна или даже лето, потому что на деревьях висели ярко зеленые листья, а на асфальте проглядывались маленькие, еще не высохшие под лучами солнца, лужи. Я каталась, каталась... И тут ко мне присоединилась какая-то незнакомая девочка... Я не знала: радоваться мне или бояться, потому что сам факт, что ко мне кто-то присоединился, казался для меня небольшой оплошностью Того, Кто Смотрит На Нас Сверху. Тем не менее мы с этой девочкой разговорились и я узнала, что ее зовут Лера. Лера, впрочем, была девочкой обыкновенной и ни чем не выделяющейся. Светлые волосы до плеч, немного суховатое лицо и руки, какая-то цветастая футболка и потрепанные штаны, ноги весело крутили педали. Мы смеялись и у меня до сих пор в голове стоит картинка ее улыбающегося детского лица с некоторым восхищением на лице. Я тогда подумала, что эта странная девочка наверняка старше меня и невзначай поинтересовалась сколько ей лет. У детей, знаете ли, нет комплексов по поводу возраста и дурацких отговорок от самых безобидных вопросов. Оказалось, что Лера младше меня почти на год. А так как комплексов ни у кого не было - я тоже сообщила свою знаменательную дату рождения и мы покатили дальше.
Потом я много всякого узнавала о Лере, хотя не делала это специально, потому что в то время у меня была крепкая дружба, "бурный роман" с другой девочкой. Тем не менее отрывки сплетней долетали до меня, а я охотно их принимала в силу своей любопытности. Это, конечно, были не тайны под несколькими замками, но все равно их почему-то было приятно слышать моему любопытному уху. "Вот видите какая я! Все обо всех знаю", - думала я.
Кстати, еще у Леры была сестра, с которой я тоже дружила. Я вообще тогда дружила со многими.

Впрочем, к чему это все я? Да к тому, что люди меняются. И совсем не в ту сторону, в которую мы, наивные, хотим. Маленькая девочка, беззаботная и веселая, сменяется девушкой с грубоватыми манерами, ярко розовой прядью волос на лбу и едко пахнущим дымом изо рта.

Нежишься в лучах несуществующего солнца и понимаешь, что все хорошо. Вроде бы просто слово, "хо", "ро", "шо", всего три слога. А сколько смысла? Хорошо - это на полпути к счастью.

Часто слышу на улице как люди говорят про погоду "мерзкая" или что-нибудь еще в таком роде. А мне в такую погоду сразу вспоминаются мои четыре дня в Смоленске в середине декабря 2007го года. В первый день я была никакая, потому что поезд пришел в шесть утра и очень хотелось спать. На второй день шел сильный дождь, ливнем его не назовешь - зима все-таки. На третий - выпало немного снега, но на четвертый он превратился в грязную кашу на асфальте. Впрочем, я могу ошибаться на счет дней, потому что за прошедшие два года многое произошло и многое забылось, хотя я не теряю надежды (надежда - глупое чувство, правда? ), что еще достаточно много помню. С этим, кстати, и связано новое название моего дневника: Memento, от латинского "помни".
Так вот, Смоленск, несмотря на "мерзкую", по выражению прохожих, погоду и на огромную усталость, оказал на меня неизгладимо хорошее впечатление. А если хорошо - полпути к счастью, чтож, тогда я на правильном пути, наверное.

Я люблю ночной город. Светящиеся фары машин, мерцающие вывески, желтые окна домов - и все это в ночи. Создается впечатление, как будто ты находишься на сцене, и тебя со всех сторон освещают прожектора.
Чего я не люблю в ночном городе - это людей. В лучшем случае ночью встречаются угрюмые лица с руками в карманах длинного пальто. В худшем...
Я - любительница искать "чудеса" на свою голову. Однажды в июне стояла такая изумительная прохладная ночь, часы давно пробили за двенадцать, и вот тебе на: на пару с братом по дороге домой собрала всю "ночную пакость" Москвы. Тьфу. Только люди и портят этот ночной город.
Что же делать? Ничего не делать? Ничего не изменится. Или все-таки сделать? Тогда что? Все равно ничего не изменится. Людей не изменить. Это возможно, если только они этого сами не захотят.
Так и будем жить в ночных городах среди людей.

QIP Infium presents

Вчерашняя ночная репетиция в Консерватории была похоже на переезд. Все мельтешат, мельтешат, а толком ничего сделать не могут. Закончили полдвенадцатого. Слава Богу, нашелся человек, которому нужно было ехать почти туда, куда и мне. Заодно узнала душещипательную историю о том, как он попал в музыку. Про свою историю промолчала, хотя, надо сказать, она отличается от его только тем, что я не умела играть на фортепиано.
Между репетициями во всей этой суматохе читала Фрая. Увлеклась сюжетом и тут меня отвлек скрипач курса со второго или третьего. Я заметила его в тот момент, когда он на корточках пытался разглядеть название моей книги, а потом, округлив глаза до невозможных размеров, выдал риторический вопрос: "Неужели это Фрай?!", на который мне нечего было ответить, кроме как удивленно улыбнуться, а потом выслушать еще несколько странных фраз от этого кудрявого, темноволосого, длинного и худого, как щепка, скрипача с забавными короткими усами.

Сегодня мы отыграли довольно хорошо. Есть много плюсов, но и без минусов не обошлось. Дирижер, правда, был в плохом настроении: оказалось, сегодня утром Большой Зал Консерватории был свободен и мы могли бы нормально порепетировать, а не "кусочничать" между ансамблями арф и трубачей вчера поздно вечером. Впрочем, его настроение быстро улучшилось после того, как мы удачно сыграли Концерт Шопена. А к концу выступления - Рыжаев уже спокойно расплывался в улыбке, да и трястись перестал. Оказывается, он ужасно нервничает перед и во время концерта, вот уж не думала.

Читаю Макса Фрая... Что-то настолько захватило, что даже с моей зависимостью от интернета, трачу всё свободное время тем не менее на чтение Фрая! *сошла с ума от обаяния Макса*
Побежала дальше читать, ибо любопытство...