***
После непродолжительной репетиции в воскресенье утром, я усердно готовилась к первому туру. Другие участники также не теряли времени даром: флейтовые звуки из других номеров давили на слух и напоминали о важности занятий. Хотя в итоге я все равно оказалась самым усердным занимающимся. Меня переплюнул только флейтист, разыгрывающийся в шесть утра.
Итак, восьмое июня, воскресенье. Стояла пасмурная погода. Мы доехали на такси от места репетиции до Piata Unirii, где находился большой торговый ценр.
//Кстати, такси в Бухаресте неприлично дешевое по московским меркам. Впоследствии доехать от отеля до аэропорта нам обойдется в триста рублей.//
Я была в плохом расположении духа, но после плотного завтрака в Макдональдсе, настроение улучшилось и потом подскочило до неведомых высот, когда мы купили наконец теплую одежду и ботинки.
Именно в торговом центре я поняла одну важную вещь: времени до вторника у меня - вагон.
Естественно, в обычном движении недели от воскресенья до вторника всегда проходит одинаковое количество часов. Но в тот момент в моем арсенале было не физичесое, а внутреннее время, которое говорило мне: "Деточка, наслаждайся".
К тому же логика подсказывала, что до вторника я успею позаниматься как минимум девять часов.
С этого момента все занятия проходили очень размеренно и спокойно, а я чувствовала себя уверенно.
продолжение
***
Наконец наступил вторник, судный день.
Я с самого утра чувствовала себя нервозно, у меня был плохой аппетит и болел живот. Но все же я держалась нормально. Мы даже погуляли в Национальном Парке, который находился неподалеку от нашего отеля.
Забавно, что семь лет назад перед своим первым флейтовым выступлением я так нервничала, что не могла встать с постели, около шести раз сходила в туалет и в довершение ко всему меня вырвало в музыкальной школе. В принципе до сих пор ничего не изменилось: нервничаю я так же сильно, но прогресс в том, что я уже могу как-никак совладать со своим организмом.
Конкурс проходил в некоем Hungarian Cultural Centre. Помятуя об Opening Concert, мы решили поехать на такси, чтобы одеть платье в номере.
Итак, листочек с добираловкой мы забыли, а водитель такси не знает, где находится этот венгерский культурный центр. Мы сказали ему ехать к колледжу имени Энеску: там у нас была репетиция в воскресенье, а из листочка мы помнили, что Hungarian Centre находится там же, только через дорогу.
В общем, как всегда перед нами встала проблема: дураки и дороги. При этом против градостроителей Бухареста я ничего не имею, так как дураками оказались мы, не зная через какую именно дорогу от колледжа стоит нужный нам культурный центр.
Мы объяснились с водителем, что брат зайдет в колледж и спросит, где находится центр, ну а водитель уж нас туда подвезет. В колледже никто не знал, где находится венгерский культурный центр (что смешно, потому что он был в соседнем от них здании) и нам просто дали телефон организаторов. Вы не поверите, но организаторы тоже встали в тупик. Что интересно, в этот момент все они находились именно в этом центре. Но объяснить нам, как туда доехать - не могли. Только чудом водитель смог вытащить из организаторов тайну местонахождения этого мистического центра, по-другому я не могу это объяснить.
***
Hungarian Cultural Centre был компактным старинным зданием, похожим на небольшую усадьбу. Несмотря на маленькую наружность, внутри оказалось очень просторно.
Время было около пяти. Я должна была играть примерно в шесть. Мне сказали спуститься по ступенькам вниз, чтобы позаниматься.
Местом для занятий оказалась нестандартная библиотека. А может быть просто чей-то кабинет.
Когда я спустилась по лесенкам, то очутилась в круглой комнате с таким же круглым сидением посередине нее. В разные стороны расходились четыре двери. Но потом я поняла, что в какую бы я ни зашла, все равно оказалась бы в одном и том же кабинете, только в разных его частях. То есть, когда я зашла, чтобы позаниматься, там занимались и другие, а я все это прекрасно слышала и (!) даже видела.
Нехорошие условия. Но я была предпоследней в списке, так что участников осталось мало и вкоре все затихло. Я не стала много разыгрываться и вместе этого брат поснимал меня на круглом пуфике (фотографии в прошлом посте).
Все произошло как-то стремительно. Вот брат меня еще снимает, а вот уже прибегает специальный мужчина и говорит: "Пора". Время было где-то пятнадцать минут шестого. Гораздо раньше назначенного времени.
Еще в отеле перед тем как ехать на первый тур, мое сердце норовило выскочить у меня из груди. Приступы страха, подкатывали к горлу. В груди кололо. Слезы наворачивалсь на глаза. Я лежала калачиком и пыталась дышать как Лонли-Локли. Четыре секунды вдох, четыре - задержаться, четыре - выдох. Постепенно я пришла в себя.
Когда же я выходила на сцену, я была спокойна. Может быть гимнастика Лонли-Локли помогла, может быть атмосфера (красивый зал, люстры, освещение, птички поют, небо голубое видно через окно), может и то, и другое - не знаю. Но факт остается фактом: я не волновалась. Да, у меня был какой-то мандраж, но не мешающий здраво мыслить. Я думаю, именно поэтому я сыграла очень хорошо. Это было одно из моих лучших выступлений. Я сыграла на пределе, скажем так, не возможностей, но чувств. Я видела, как люди в зале топали в ритм музыки ногами, качали головами, махали руками, как зло смотрели на меня какие-то конкурсантки, сидящие с флейтами во втором ряду.
Я закончила. Когда выходила, чуть не прошла мимо выхода из зала: аккомпаниатор схватила меня за руку вовремя. Я ничего не соображала. Было ужасно жарко.
Мы вышли с братом, мамой и аккомпаниатором из зала. Аккомпаниатор, ее звали Верона Майер, сказала: "Very good "Chaccone", hope see you in next round" и пожала руку. Это выглядело очень... не знаю как. Очень внушительно: человеку понравилось так, что он даже жал мне руку.
До того, как я выступила, мы хотели поснимать платье после первого тура. Просто не раздеваться и пофотографироваться в этих красивых залах.
Однако, когда я вышла из зала - взмыленная, голодная и уставшая - мы подумали сразу ехать в отель и скорее идти в кафе.
В итоге мы пошли в ресторан. И это был очень хороший вечер. Мама с братом распивали бутылку шампанского, я пила Ice Tea. Мы ели вредную, но вкусную еду. Смеялись, обсуждали мое выступление. Сошлись на том, что моя единственная ошибка в этом выступлении была в громком дыхании. Я дышала как паровоз. Я расстроилась этому замечанию, но не придала ему большого значения.
***
На следующее утро мама с братом поехали узнавать результаты. Уезжали они в хорошем расположении духа, мама наставляла меня хорошенько позаниматься, чтобы быть готовой к следующему туру. Я занималась. Когда время подходило к одиннадцати, я стала частенько поглядывать в окно: идут они там или еще нет.
Наконец я их увидела. Мама шла без прямой осанки, брат махал рукой на манер "да ладно, ничего страшного".
Я сразу поняла, что что-то не так. Не прошла. Я не прошла.
Послышался скрип двери, они вошли в комнату. "Ну как?" - спросила я, уже зная ответ. "Лучше ты ей скажи", - говорит брат. "Я не прошла", - утвердительно сказала я, потом добавила: "Да?", надеясь услышать отрицательный ответ. "Ну не расстраивайся", - понеслась ко мне с объятиями мама, "Ничего страшного, все еще впереди..." И бла-бла-бла. Мне было от этого только хуже.
Я думала, что не расстроюсь, если не пройду во второй тур, но это оказалось не так. На меня напала апатия. Мне резко перехотелось играть на флейте, я кое-как собрала ее и бросила чехол подальше, нырнула в постель и накрылась одеялом с головой. "Не прошла, значит не достойна", - только это и крутилось у меня в голове. Мама сверху приставала с объятиями и с тем, что "всё будет хорошо", от чего мне становилось хуже и хуже. Наконец, я разрыдалась. Потом снова и снова.
А потом мы решили сходить в музей Джорджа Энеску, чтобы развеяться. Настроение у меня было никакое. Я все время думала об одном случае, который случился с нами в августе, когда мы выбирали концертное платье в одном свадебном салоне. Кроме нас в нем были еще мама с дочкой, которые выбирали свадебное платье. Дочка - низкая, пухленькая, лет девятнадцати отроду - стояла в бело-розовом платье с аляповатым едко-розовым бантом на попе. И мама расхваливала наряд дочери как только могла.
Я очень не хотела быть "девочкой с бантом". Вдруг, моя игра ничего не стоит и только мама подбадривает меня, потому что я ее дочь, и она меня любит?
Я разрыдалась снова. Сильнее всех предыдущих разов. На улице по дороге в музей Энеску.
***
В четверг мы с мамой решили сходить на второй (и последний) тур младшей группы.
Всё это дело начиналось в одиннадцать. Мы приехали минут на десять пораньше. Потом на пришлось ждать, потому что вовремя начать у организаторов не получилось.
Вышел первый мальчик, и я поняла: я не прошла из-за своего громкого дыхания. Настроение у меня не исправлялось с того момента, как я узнала, что не прошла, а теперь еще больше ухудшилось. Я записывала разные детали того, как играл мальчик: дыхание, штрихи, нюансы.
Второй вышла девочка. Я узнала в ней вундеркинда, о котором говорили на флейтовом форуме еще до начала этого конкурса. Она начала играть с "Концертино" автора Сесиль Шаминад. Это произведение со многим связано для меня: я играла его еще в двенадцать лет и потом оно тянулось за мной как "фирменное".
Но, о боже!, что же творила эта "вундекркиндша"! Ее резкое дыхание вырывалось в зал и рвало красивейшие места "Концертино" на клочья. Мама написала мне на листочке: "Ты тоже так дышишь". Я ужаснулась. Я не хочу так дышать, я хочу дышать, как тот мальчик: бесшумно! Тем временем "вундекркиндша" продолжала: ноль эмоций и ошибки в тексте. Дыхание как у паровоза. Так она продолжила до конца. А довоооольная вышла со сцены. Улыбка через край.
Дальше мы послушали еще двоих, которые были уровня не выше, чем эта "вундеркиндша", а четвертая (китайка) вообще, по-моему, читала ноты с листа! Слушать это было невозможно, мама скорбно попросила уйти. Мы так и сделали, потому что уже получили нужную информацию. Если выиграет эта "вундеркиндша"-корейка, то всё понятно с жюри: они ценят не по игре, а по педагогам и ярлыкам.
Мы с мамой болели за первого мальчика из Великобритании, потому что из этой четверки он играл лучше всех (но при этом, все равно не айс, кстати). Вторую четверку мы не смогли послушать, но вряд ли там было что-то стоящее.
Мы еще сходили на финальный тур старшей группы. Там мы не дослушали одного человека, румынку (и как говорят на флейтовом форуме, мы ничего не потеряли), но в целом игра старшей группы была похожа хоть на что-то, по сравнению с отвратительной младшей.
Особенно мне понравилась француженка, которая блестяще сыграла "Grand Polonaise" Бёма. Ни единой ошибки. Браво!
***
В пятницу был концерт закрытия, где должны были объявить результаты.
Но сначала нам пришлось слушать четыре блюзовые группы, и это было невыносимо. Не только из-за того, что они хреново играли, сколько из-за того, что мы сидели прямо под колонками, а звук там усиливался ого-го как.
Наконец, блюзмены закончили и вышли люди, отвечающие за флейтовый конкурс, толкнули речь и объявили лауреатов.
Догадайтесь с трех раз, кто выиграл в младшей группе!
Именно она, "вундеркиндша"!
Мне хватило ее игры на всю жизнь! После того, как я поняла, что у меня такое же "паровозное" дыхание, как у нее, - я в тот же день побежала заниматься над тихим дыханием.
Второе и третье место поделили двое других корейцов (их я не слышала).
В старшей группе (и я считаю, что это заслуженно) выиграла та самая француженка с шикарным Бёмом.
Но второе и третье место жюри разделило очень нехорошо:
второе место занял француз, ученик председателя жрю, играющий "Кармен-фантазию" Бёрна очень посредственно (а нам еще пришлось ее слушать второй раз, ужас!);
третье же место занял кореец, учащийся в Германии, который уж точно претендовал на второе место.
В общем, как написали на флейтовом форуме: позор жюри. Так делать нельзя.
Таким образом, неудача обернулась для меня выгодой: пройди я во второй тур, то не услышала бы эту "вундеркиндшу" с ее дыханием, и не стала бы над этим работать еще много-много лет. И вот тогда я действительно стала бы "девочкой с розовым бантом на заднице".
А так: всё, что ни делается к лучшему. То, что я не прошла во второй тур открыло мне глаза на мое дыхание и на то, что с тихим дыханием я переплюнула бы каждого из этой младшей группы.
***
Ну и напоследок хочу сказать, что с того четверга прошло две недели. Я усердно занималась все это время именно над дыханием, и оно стало уже достаточно тихим и управляемым.
Сегодня шеф сказал про меня другим своим ученикам: "Учитесь у нее. Главное поставить перед собой цель, а дальше всё пойдет как по маслу".
Конечно, "как по маслу" у меня ничего не идет, а идет всё очень туго и болезненно (в плане перестройки от привычного к непривычному дыханию). Но с другой стороны: прошло всего две недели, а результаты уже заметны. Это о чем-то говорит.
Спасибо тебе, девочка-"вундеркинд", что открыла мне глаза на мой собственный "розовый бант".